Порой лучший сподвижник новых форм - это память, которая сознательно или бессознательно возвращает людей творящих к однажды созданному. Иногда подобное возвращение нарочно выпячивается и обыгрывается открыто, с легкой иронией на устах, но случается и такое, что даже самые скрупулезные критики уже не могут точно припомнить название и авторство прототипа. Так, лучшие стулья и кресла Миланского салона вернули нас к конструктивистско-экспериментальным 1930-м, к «новому респекту» 1950-х и к Craft Revival 1980-х.

Хайме Айон (Jaime Hayon) переиначил Eames Lounge Chair No. 670 и оттоманку No.671 (1956) Чарльза и Рей Имс (Charles and Ray Eames) в облегченные конструкции с фланелево-радужным наполнением (BD Barcelona). А в плавно изогнутой деревянной структуре его нового кресла для CECCOTTI явно прочитывается пиетет к философии возрождения высокого ремесленного искусства. Садовая эстетика Belle Epoque прокралась в дизайн стульев Comeback Уркиолы (KARTELL) и Piña Айона (MAGIS), а деревянному креслу Патриши Уркиолы для MOROSO место в 1930-х, рядом с разработками Геррита Томаса Ритвельда (Gerrit Thomas Rietveld) и Марселя Брейера (Marcel Breuer).

Единственная работа, к которой не подобраться ни с какими аналогиями, это кресло Spun Seat Томаса Хитервика (Thomas Heatherwick). Его формообразование настолько алогично и инаково, что концепт может послужить панацеей для нового идейного прорыва.